Новый Король Галактики - Страница 204

204

«Какого черта он медлит!» – крикнул про себя Сергей.

Тысячи зрителей смотрели на эту сцену и не смели произнести ни звука.

– Нет! Единственная во всей Вселенной ты удостоилась такой чести, и, в этот величайший для тебя миг, должна сама! – в глазах Герцога загорелся огонь торжества. – Иди ко мне!

Вздрогнув от ужаса, Лита сделала неуверенный шаг вперед и меч вошел в ее горло. Она покачнулась. Герцог потянул оружие и швырнул его в небо, где меч пропал. Затем Герцог обратил свою волю на девушку, тунику которой залила кровь, его воля подняла Литу в воздух и уложила в углубление жертвенного камня, так, чтобы драгоценная красная жидкость потекла по желобкам. Руки Литы сами потянулись к ране на шее, но воля Герцога заставила девушку сохранить неподвижность.

– Все хорошо! – шепнул ей Сергей, мысли которого путались, как в бреду. – Держись! Я здесь.

– Почему ты… – Лита прервалась, отвлеченная болью, а Герцог, продолживший ритуал, посмотрел на нее удивленно – он не мог слышать Сергея, но ответ Литы дошел до его сознания.

– Держись… – повторил землянин. Он начал действовать: наполнил тело любимой энергией, заставил ее сознание продолжить борьбу за жизнь, застопорил кровотечение и затянул ткань артерий. Все, что делалось с помощью Короны, происходило интуитивно – как решалась сама задача, Сергей не знал – он направлял волю на хлещущую из шеи любимой кровь, желая, чтобы та свернулась, и кровь засыхала. Корона сама находила инструмент и способ.

– Тебе больно? – прошептал Сергей.

– Уже нет… – сознание Литы успокаивалось. – Где ты… Почему так хочется спать?..

Теперь Герцог внимательно посмотрел ей в глаза, стараясь проникнуть в слабеющий, как он думал, разум. В это время над Площадью бушевала музыка, драконы танцевали, хлопая по плитам тяжелыми лапами, Хранители кружились в бешенном ритме, зрители качались и ревели в экстазе…

– Ты умираешь, девочка, – мягко пояснила мысль Герцога, когда в сознании Литы он обнаружил опустошение и страх, на самом деле, внушенный ему самому Сергеем. – Ты станешь свободной!

Герцог видел, как кожа австрантийки побледнела, грудь упала, и глаза закрылись, но Лита не умирала, ее ткани, незаметно для посторонних глаз, наоборот стремились восстановиться, питаемые внешними силами.

– Сейчас ты уснешь, – сказал ей Сергей. – Все в порядке… Я разбужу тебя в своем мире… Спи!..

Австрант сделал свои пол-оборота к солнцу, и над океаном, окружавшим Рагону, забрезжил рассвет, когда Праздник Тьмы наконец закончился, и лодки с погруженными в состояние едва ли не наркотической эйфории подданными герцогства двинулись к материку, сражаясь с течением.

Площадь словно умерла. Драконы пропали, свет башен иссяк, золото лат расходящихся в строгом порядке легионеров потускнело. Первые утренние птицы расправляли крылья высоко в светлеющем небе, их пение соединялось с плеском волн о камни Рагоны и с ударами весел молчаливых гребцов. Утро наступало обычным и красивым, принося прохладу с каплями росы и успокоение разгоряченным сердцам и душам.

Внутренний Круг пел тихую молитву. Четверка старших Хранителей поклонилась погруженному в думы Герцогу и удалилась, не поднимая глаз. Они чувствовали себя ослабленными, как после месячного поста, чередуемого с каждодневным трансом, но свободными, очистившимися, легкими, спокойными и счастливыми. Каждый из этой четверки сегодня ночью стал тем, кем стремился стать всю свою жизнь – с этого момента они стали вторыми ангелами вселенной, вторыми после Герцога, но самыми совершенными существами после своего бога. Они, как и каждый, прикоснувшийся сегодня к Внешней Сфере, и в самом деле переродились, и в самом деле овладели властью над силами, недоступными человеку в иное время и в ином месте.

Потом появились служители. Они подняли мертвые тела Избранных, положили их на покрытые дорогой тканью носилки и понесли к западному берегу Рагоны, чтобы предать океану. Литу оставили, чтобы затем с особым почтением погрузить в святилище самого нижнего яруса Рагоны.

Закончив молитву, монахи Внутреннего Круга тоже исчезли, пятясь.

Герцог стоял один на безмолвной голой Площади, возвышающейся над Рагоной, и смотрел на восток, окрашенный в багряные тона. Кружева перистых облаков покрывались позолотой, а океан мерцал красным, зеленым и голубым. Герцог не видел торжества зари – он погрузился в себя.

Лита была красива, словно живая. Ее голова склонилась набок, так, что волосы закрывали роковую рану, одна рука безжизненно лежала на граните, выделяясь белизной на темном фоне, другая касалась высокой груди… Не прерывая размышлений, Герцог подошел к жертвенному сооружению и сел рядом с девушкой, не глядя на нее.

– Вот и все… – медленно прошептал он. Сегодня этот человек тоже стал сильнее; испытав недостижимый до сих пор транс, проникнув в тайники своего «я», до которых ранее был не в силах добраться, овладев новой для себя жизненной силой, он во многом изменился, что-то словно осветило его изнутри и продолжало освещать и сейчас, утраивая и без того развитую способность предвидения. Но, может и поэтому, он напрасно старался найти в своей душе следы удовлетворения – там все явственнее различались лишь горечь чего-то незавершенного и опустошение.

Звон солдатских сандалий о гранит площади не обратил на себя внимания Герцога. Кто-то приблизился к нему со спины и стоял, ничего не говоря. Герцог поднял голову и удивленно вздрогнул.

– Ты? – взгляд австрантийца смерил Сергея с головы до ног.

Сергей молча кивнул, игнорируя Герцога и приближаясь к Лите.

204